Поиск длиной в семь лет: Наталья Николаевна Орехова
Продолжаем рассказывать о военном детстве преподавателей и сотрудников института. Центр истории ГГПИ совместно с медиацентром и Советом ветеранов ГГПИ участвует в международной патриотической акции «#ДетиЗаМир75», организованной Музеем Победы, главным военно-историческим музеем России по тематике Великой Отечественной и Второй мировой войн в номинации «Сражаюсь, верую, люблю…».
Войну я не застала. Получилось, как в песне: «Мы победу одержали в мае, ну а ты в июне родилась». Родителям повезло: вместе с Воронежским сельскохозяйственным институтом они эвакуировались в город Камень-на-Оби Алтайского края. Отец — доцент, помимо преподавания, работал комбайнером в местном колхозе. А мама, хрупкая и худенькая, грузила лес на пристани, что потом очень сказалось на ее здоровье.
В 1947 году институт реэвакуировался сначала в Липецкую область, а затем в Воронеж, в сохранившиеся здания сельскохозяйственного института.
Вот мое первое детское воспоминание. Уцелевшее крыло полуразрушенного здания. Отдельная квартира, «полторы комнаты»: одна – это спальня, вторая - кухня, где нещадно дымит печка, и коллеги родителей что-то пытаются с ней сделать. Вокруг такие же сильно поврежденные здания, где проводятся учебные и лабораторные занятия. Меня «пасет» соседская девочка лет десяти, родители работают, бабушка почти потеряла зрение.
Через два года мы переехали в «директорский» дом — барочное двухэтажное здание с садом и огородами. Началась жизнь более устроенная, но главное, вольная: напротив старый дендропарк, сад-огород упирается в рощу (лесополоса), далее трамвайная линия, поля, поля и лесополосы.
Следы минувшей войны были повсюду. Не только частично разрушенные барочные корпуса сельскохозяйственного института, общежитий, столовой, но и траншеи, окопы, блиндажи в парке и лесополосах. Одна из лесополос (мы ее называли рощей) была сразу за огородами, и мы постоянно там играли, лазали по деревьям, прятались в траншеях. Конечно, все боеприпасы были убраны и захоронены, но мы часто находили гильзы, какие-то железки, остатки ремней.
В этом районе Воронежа с чистым воздухом, массой деревьев и цветущих кустарников мне довелось прожить более 20 лет. Потом я уехала, как оказалось, навсегда. Но часть отпуска обязательно провожу в Воронеже. Каждый год навещала свой бывший дом, сад, рощу и встречалась с соседями.
В 2008 году дом все так же стоял, но вот места уже трудно было узнать. Вплотную подступили коттеджи и таунхаусы, построенные на месте рощи и наших садоогородов. Соседи рассказали о подробностях строительства, в которые сначала было трудно поверить.
При закладке фундаментов обнаружилось довольно много останков, которые строители соединили с мусором и вывезли на свалку. К счастью, не все. Часть останков соседям-мужчинам удалось буквально отбить, а потом доставить в военкомат. То, что это были наши солдаты, сомнений не было (В вермахте неукоснительно забирали тела погибших даже при отступлении, солдаты имели «смертные» медальоны).
Вначале я пыталась беседовать с бывшими соседями, но с минимальным результатом. Конечно же, большинство из них люди весьма преклонных лет и не очень-то здоровые. Более молодые живут настоящим, его проблемами и заботами, их мало волнуют дела давно минувших лет, пусть и героические. Мне было не по себе от мысли о том, что сограждане, земляки в городе воинской Славы Воронеже, могли выкинуть на свалку его защитников, удержавших район Левобережья и плацдарм на правом берегу реки Воронеж. Сохранили же земляки достоинство, когда оккупанты пытались создать полицию из местных жителей — не нашлось желающих...
Пыталась я связаться с поисковиками, но сайт не подавал признаков жизни.
Дело сдвинулось с мертвой точки, когда в институте выступали члены общественного совета по поиску и увековечиванию памяти военнослужащих Великой Отечественной войны. Наш гость, полковник в отставке А. Л. Таранов посоветовал мне обратиться к военному комиссару того военкомата, куда были доставлены останки.
На приеме в военкомате Центрального и Коминтерновского районов г. Воронежа военком сообщил, что останки были захоронены, но точное место ему неизвестно. По моей просьбе он представил список с адресами восьми воинских захоронений (братские могилы), но, поскольку недавно вступил в должность, конкретных мест не знал. Таким образом, осталось сделать последний шаг. К счастью все сложилось просто. Я обратилась в музей-диораму «Оборона Воронежа». Директор музея и приглашенные ею научные сотрудники, сопоставив даты обнаружения останков, адреса братских могил и даты захоронения (это 2008-2009 гг.), пришли к выводу, что прах безымянных солдат, обнаруженных близ нашего бывшего дома, покоится в братской могиле № 8 на территории учхоза агроуниверситета.
Мы с сыном посетили этот скромный мемориал, который содержится в образцовом порядке, возложили венок. Так завершился поиск длиной в семь лет.
Наталья Николаевна Орехова - доктор филологических наук, профессор, почетный работник высшего профессионального образования Российской Федерации, заслуженный деятель науки Удмуртской Республики работала на кафедре иностранных языков и удмуртской филологии ГГПИ в 1987–2018 гг., руководила кафедрой английского языка.
По инициативе и в результате активной деятельности Натальи Николаевны в институте началась подготовка аспирантов по теории языка, сложилась научная школа теоретической лингвистики. Ее научная деятельность — около 130 статей, 9 учебно-методических работ, 5 монографий и разделов в коллективных монографиях. Публиковалась не только в России, но и в Украине, Германии, Испании. Владеет несколькими языками. Наталья Николаевна избиралась членом диссертационного Совета при УдГУ, членом Российского союза германистов. В 2015 году Н. Н. Ореховой присвоено звание почетного профессора ГГПИ, она награждена многими грамотами.
Фотографии из фондов центра истории ГГПИ
16 Ноябрь 2020 - 15:15:22